«На мне были куртка, брюки, свитер, ботинки да шапочка. Обычные, не утепленные — я же не собирался там зимовать», — говорит Владимир
«До сих пор мало сплю. Каждую ночь вижу одно и то же: лед, иду, иду по нему, а конца и края нет… вскрикиваю и открываю глаза, надеюсь, скоро это закончится, — делится 59-летний Владимир Кокин со «СтарХитом». — Знаете, что понял? Не за тем мы гонимся. Сидел я у костра, в карманах деньги, а сделать ничего не могу, и непонятно, выживу или нет». Для этого мужчины словно стал реальностью сюжет фильма ужасов: он семь дней блуждал в дикой природе, пытаясь попасть домой.
Абонент недоступен
В марте Кокину предложили подработку в Северобайкальском районе Бурятии. В поселок Нижнеангарск требовался строитель для сноса ветхих домов. «Там пришлось купить машину — старенькие «Жигули» за 30 тысяч, — вспоминает сибиряк. — Места глухие: маршруток нет, автобусы ходят редко, а расстояния немаленькие».
Закончив вахту, Владимир решил вернуться в родной Улан-Удэ, но не поездом, а на автомобиле. Жену и дочь предупреждать не стал, хотел сделать сюрприз. Вечером 2 апреля добрался до заправки, залил полный бак.
«Был вариант податься через перевал, но это больше двух суток в пути, — продолжает герой. — Рискнул отправиться по зимнику — по льду Байкала до Усть-Баргузина, а оттуда домой. Ездил там, правда, давно, году в 1993-м. Часы показывали около восьми, поздно и темно, засомневался: может, остаться переночевать? Но чего тянуть-то? У берега увидел пару рыбаков на джипе, которые возвращались с озера. Спросил, как трасса, те уверили: «Нормальная, езжай да езжай». Раз так, чего бояться, включил фары и стартовал». Сначала по пути попадались торосы, приходилось маневрировать между ними. В результате потратил в два раза больше времени, чем планировал. Потом выехал на развилку.
«Раньше я охотился, водил детей в походы — наверное, это и помогло»
«Три дороги, выбрал среднюю, но не угадал, — делится Владимир. — Она петляла, а когда началась метель, понял, что окончательно заблудился. Остановился на ночевку. Было холодно, градусов 12, периодически прогревал салон. Просыпаюсь утром, а вокруг бескрайний лед. По правой стороне, километрах в десяти, земля. Решил дойти, проверить: может, телефон поймает сигнал. Но связи там не было. Вернулся, топливо еще оставалось, лампочка даже не мигала. Стал пробиваться на левую сторону озера, поближе к Усть-Баргузину. Часам к пяти заглох — бензин кончился».
Пешком Кокин отправился к Большому Ушканьему острову, залез на гору, но и там телефон не работал. Тогда набрал хвороста и отправился к машине. С собой было немного хлеба, гречневая крупа, заварка, сахар и кастрюля.
«Вскипятил чай, а тут стало садиться солнце, и вдалеке лучи осветили маленький кусочек суши, на нем что-то сверкнуло. Вдруг шанс найти помощь! По снегу еле добрался, оказалось — маяк с солнечными батареями, а рядом жестяная будка. Ветер поднялся сильный, и я остался в ней на ночь, залез и свернулся, вроде тепло. Подремлю минут 20 и просыпаюсь, поделаю зарядку и на другой бок переворачиваюсь».
Утром третьего дня Владимир обошел остров и наткнулся на стоянку для туристов.
«В том районе лежбище нерп, и люди часто приезжают посмотреть. Для них соорудили красивый дом с витражными окнами в пол. Не стал ломать… Там же увидел плакаты — как вести себя туристам и карта. Скопировал себе картиночку — я же строитель, у меня всегда с собой бумага и ручка. Понял, в какую сторону нужно идти».
Операция «Спасение»
Телефон разрядился, позвонить и попросить о помощи надежды не было. Еще одну ночь Кокин провел в машине — все надеялся, вдруг кто-то проедет мимо или заметит. А 6 апреля проснулся, детально описал на листке предполагаемый маршрут, оставил записку и стартовал, не подозревая, что впереди дорога в 140 километров.
«Понял, пора спасаться, еще чуть-чуть — и лед тронется, тогда буду отрезан от мира на островах, без еды, получается, сам себя похороню. Взял необходимое — остатки продуктов, одежду, лопату, большую отвертку — это единственное подходящее оружие против дикого зверя. Положил все в сумку через плечо и пошел к острову — километров 20. К вечеру добрел, там увидел небольшой навес, развел костер, чуть вздремнул. Позже нашел доски, сколотил из них что-то типа санок — удобно везти вещи».
Шел Владимир в 10–15 километрах от берега. На землю выходить страшно: глухая тайга с проснувшимися недавно медведями, волками. Периодически делал привалы, разводил костер и варил жидкий суп из крупы.
«День на шестой, ближе к ночи, лед начал шуметь — значит, тает, опасно, и я двинулся к земле. Наткнулся на ледяную пещеру, затолкал туда санки. Вскипятил воду и заварил остатки чая. Пытался поспать, но все крутился с боку на бок», — рассказывает мужчина.
«Старшая внучка — мой лучший друг, ревела на пару с бабушкой при встрече»
С рассветом проснулся, и впервые в небе появился вертолет. Владимир привязал шарф к лопате и отчаянно начал махать, но люди его не заметили.
«Уже почти ничего не видел: яркое солнце и белый снег обожгли глаза. К обеду стало тяжело идти, побросал все. Углядел дым от заводских труб. Все, думаю, вот сейчас доберусь, а словно бесконечность между нами. Жарко, пить хочется. Выдолблю отверткой ямку в проталине, туда наберется вода, лягу на землю и уталю жажду. Силы совсем кончились, я уже и Богу помолился, и прощения у всех попросил, думал — конец. И тут на меня мчит уазик. Двое парней, оба — Володи, загрузили в машину. Это было часа в четыре 9 апреля».
Сначала отвезли в столовую, где накормили и зарядили телефон. Тогда Кокин наконец позвонил домой.
«Было море слез, еле успокоил. Жена еще четвертого числа почувствовала неладное, обзвонила друзей, коллег, а после обратилась к спасателям. Но результат — ноль… Вообще, обидно! Когда у чиновника пропала машина, наше бурятское МЧС подняло в воздух 12 вертолетов. А дочь обратилась — не дали: мол, нецелесообразно. Они бы быстро меня нашли — машина ведь черная, а внутри была записка… Но нет, лишь делали вид, что стараются». После парни доставили Владимира в гостиницу, куда приехала бригада скорой помощи.
«Я был весь обгоревший — лицо вообще бордового цвета, глаза слезились от ожогов, ноги сбил в кровь, некоторые ногти оторвались. Доктора обкололи обезболивающими, дали какие-то пилюли, закапали. Перетерпел, а наутро уже примчались внучка, дочь, жена и забрали меня домой в Улан-Удэ. При встрече снова было много слез, обнимались…»
Только потом сибиряк выяснил: никто ему не попался за неделю, потому что дорогу на Усть-Баргузин закрыли 1 апреля из-за большой трещины.
«Супруга говорит, что больше не отпустит на работу в другой город, — рассказывает Владимир. — Думаю, выжил, потому что занимался туризмом, преподавал физкультуру, часто ходил на охоту. Страшно, ведь сейчас дети к этому не приспособлены — домашние, любят в компьютере сидеть. А в моем районе им просто заняться нечем, слоняются без дела. Я давно хочу открыть небольшой спортивный комплекс. У меня и земля есть, и проект нарисовал, даже часть материалов подкопил, есть и хорошие тренеры, которым нужна работа. Несколько раз обращался к чиновникам, толку никакого, лишь отписываются. А надо-то совсем чуть-чуть — полтора-два миллиона рублей. Я бы потом рассчитался, отдал бы все до копейки. Если найдется тот, кто проспонсирует, буду рад. Организую на базе центра школу выживания и, может быть, кого-то этим спасу».
Загрузка...
