Дербенева так и не приняли в Союз писателей, хотя он несколько раз подавал туда заявление
Фото: фотохроника ТАСС.
В юности Леонид Дербенев окончил юридический факультет, стал юрисконсультом, но работа эта никакой радости ему не приносила: он с детства сочинял стихи, и мечтал именно это сделать своим основным занятием. Впервые он опубликовался в «Пионерской правде», когда учился в школе, потом были публикации и в «Комсомолке», и в «Известиях». Но вряд ли молодой Дербенев мог подумать, что станет не просто поэтом, а песенником, автором огромного количества хитов.
От магомаевского «Лучшего города Земли» до «Все пройдет, и печаль и радость», от «Есть только миг между прошлым и будущим» до «Все, что в жизни есть у меня…», от «Засыпает синий Зурбаган» до «Прощай, от всех вокзалов поезда уходят в дальние края…», от «Кленового листа» до «Городских цветов», от «Одна снежинка — еще не снег, еще не снег» до «Сяду в скорый поезд, сяду в длинный поезд ночью соловьиною». Плюс почти все хиты из комедий Гайдая: «Песня про зайцев», «Остров невезения», «Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь». И еще из множества фильмов — «31 июня», «Чародеи», «Ах, водевиль, водевиль…», «Женщина, которая поет».
Путь к этому оказался довольно долгим. Еще в молодости Дербенев решился порвать с ненавистной юриспруденцией, и в результате несколько лет жил на зарплату жены. Периодически он сочинял стихи для журналов типа «Крокодила» или «Огонька» (причем иногда речь шла о рифмованной подписи к картинке в две строки), иногда к нему обращались с просьбой сочинить русский текст для иностранной песенки. Одна из таких песен в оригинале была исполнена дуэтом японских сестер-близняшек Дза Пинац. Японский текст гласил: «Сердце девичье грезит о сладкой любви на сверкающем золотом горячем песке. Давай ласкаться обнажёнными телами…» В русском варианте Дербенев все поменял, придумав куда более целомудренное «У моря, у синего моря со мною ты рядом, со мною». Песня стала огромным хитом. А дела пошли на лад: Дербенев писал текст за текстом.
Особенностью было то, то он и дальше в основном сочинял стихи на уже готовые мелодии, а не наоборот. Поэтому композиторы были просто счастливы работать с ним: Дербенев никогда не просил подгонять мелодии под свои слова. С другой стороны, коллеги по той же причине относились к нему несколько высокомерно: считалось, что писать тексты на музыку — это для поэта несолидно. Дербенева так и не приняли в Союз писателей, хотя он несколько раз подавал туда заявление. Впрочем, тут была и другая причина: ему элементарно завидовали, потому что он, с его трудоспособностью, зарабатывал очень приличные деньги.
«ОСТРОВ НЕВЕЗЕНИЯ» ПОЯВИЛСЯ ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ЕМУ
Из какого сора рождались стихи Дербенева? Да, например, из разговоров с женой: та вспоминала, что он однажды уговаривал ее помириться со своей матерью и неожиданно для себя произнес: «Если долго мучиться, что-нибудь получится…» И тут же добавил: «Слушай, а неплохой рефрен!» Потом это и правда стало рефреном для песни Аллы Пугачевой. А однажды деревенская родственница прислала супругам письмо с выспренними выражениями типа «В тумане жизненных мечтаний…» Прочитав его, Дербенев с женой начали вспоминать другие высокопарные пассажи, которые любили вплетать в свою речь знакомые. Как раз в то время Дербенев сочинял тексты для «Бриллиантовой руки» — и тут же начал писать: «Слова любви вы говорили мне в городе каменном, а фонари с глазами жёлтыми нас вели сквозь туман…»
Работать с Леонидом Гайдаем Дербенев начал на «Кавказской пленнице». Сначала они с Александром Зацепиным написали для фильма песню, которая называлась «Первый день календаря», но Гайдай ее не одобрил, заявив композитору: «На улице петь ее не будут. Надо написать другую!» Зацепин уехал в дом творчества в Иваново, две недели мучился, написал пять мелодий, и отправил Гайдаю со словами: «Леня, третья песня, мне кажется, подошла бы. А если тебе не понравится, пригласи Арно Бабаджаняна, лучше я сочинить не смогу». Гайдай хмуро ответил: «Может, ее будут петь по радио, но не думаю, что будет петь народ. Наверное, мне придется пригласить Бабаджаняна…»
В итоге Зацепин и Дербенев прилетели в Алушту, где шли съемки — и там их встретили Никулин, Вицин и Моргунов, радостно распевающие «Ля-ля-ля-ля-ля!» Никулин сказал композитору: «Ты знаешь, Саша, мы твою песню с первого раза поем! И Гайдаю поем. Мы же, говорим, и есть народ! А он отвечает: «Какой вы народ? Вы актеры!», хлопает дверью и уходит…»
Гайдай еле-еле согласился, чтобы Дербенев написал стихи: решил дать песне последний шанс, послушать ее с текстом. Зацепин вспоминал: «И вот Леня Дербенев написал слова. Гайдай говорит: «Ну а при чем тут медведи? Мы в Крыму снимаем «Кавказскую пленницу», тут жара, а у вас какие-то льды и медведи!..» Дербенев не растерялся. «Здесь жарко», — отвечает, — «студенты мечтают о прохладе! Это ж студенческая песня, иносказательно…» Сценаристы нас поддержали. Кое-какие замечания Дербенев учел и исправил текст. Гайдай почесал затылок, вздохнул. «Ну, ладно, записывайте!»
Так появился суперхит «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…» Правда, потом, когда картину сдавали, пришлось изменить строку «Чешутся медведи, вертится Земля». Худсовет смутило недостаточно изящное слово: зачем звери чешутся, неужели у них блохи? Слова «трутся спиной» показались более элегантными.
Ну, а «Остров невезения» в «Бриллиантовой руке» вообще появился исключительно благодаря Дербеневу. Он принес Зацепину стихи и тот неожиданно для себя написал на них музыку (хотя обычно так не делал). Потом показал песню Гайдаю и уговорил его вставить ее в фильм (изначально в сценарии было только две песни, «Помоги мне» и про зайцев). Зацепин даже сам придумал, где Андрей Миронов может ее спеть — на палубе во время круиза. Потом на «Остров невезения» ополчились некоторые члены худсовета, в частности, Эльдар Рязанов: им казалось, что это «вставной номер», который лучше бы из картины выкинуть. Но Гайдай песню отстоял.
Самые бдительные подозревали, что в «Острове невезения» намекается на Советский Союз, а призыв «понедельники взять и отменить» — ни больше ни меньше призыв поменять советскую конституцию! Строка «вроде не бездельники и могли бы жить», соответственно — не о дикарях, а о советских тружениках, которым мешает законодательство. Впрочем, к запрету это не привело и популярности песни в народе не помешало.
Несколько больше проблем возникло с песней «Есть только миг…» из «Земли Санникова». (Александр Зацепин написал ее для оперетты «Золотые ключи», фантазии о колхозной жизни, но в последний момент выдернул оттуда и отдал режиссерам фильма, попросив Дербенева написать новый текст).
В начале 80-х — то есть через 10 лет после выхода картины — Зацепин уехал во Францию, и советская пресса внезапно ополчилась на его творчество. Причем так получилось, что основной удар пришелся по Дербеневу. Газета «Труд» опубликовала гневное письмо некоей Л. Кругловой из Красноярска: та жаловалась, что вот раньше были хорошие комсомольские песни, которые «давали силу и веру в победу», а сейчас — «с надломом, бескрылые».
«Поверите ли — уши вянут, когда слышишь «Есть только миг, за него и держись» и тому подобную белиберду. Зачем только такие песни размножают? Чему они могут научить?» В пространном и горьком комментарии журналистки Л. Алимамедовой содержание песни называлось «мещански-эгоцентрическим», «откровенной пошлостью», «ловушкой для молодых душ». Утверждалось, что пронизанная «фальшивой романтикой» песня «призывает уйти от суеты в маленький мещанский мирок». Впрочем, вскоре началась перестройка, и с ней все претензии развеялись.
«ЕСЛИ ВЫЙДЕШЬ ЗА НЕГО ЗАМУЖ — БУДЕШЬ ПЕТЬ НА КУХНЕ «СУЛИКО»!
Для молодой Аллы Пугачевой Дербенев написал множество хитов — «Все могут короли», «Белая дверь», «Волшебник-недоучка», «Этот мир придуман не нами», «Куда уходит детство», «Теперь я знаю: ты на свете есть…» Вера Дербенева рассказывала в своей книге о муже, что его мнение было для Пугачевой крайне важным. Например, она решила познакомить его со своим женихом Константином Орбеляном, руководителем Государственного эстрадного оркестра Армении — отчасти чтобы посоветоваться, выходить за него замуж или нет. Дербенев Орбеляна не одобрил, сказав: «Он — восточный мужчина, а значит, в некотором смысле, деспот. В лучшем случае ты будешь петь с его оркестром до конца своей жизни, в худшем, выйдя замуж, будешь петь на кухне «Сулико». Алла со смехом сказала, что Орбелян — армянин, а «Сулико» — грузинская песня, но тем не менее замуж за него не вышла».
Заодно у Дербенева возникла мысль подыскать Алле вместо Орбеляна другого, более подходящего жениха. И именно он свел ее с режиссером Александром Стефановичем, которого знал по совместной работе в кино. Пригласил обоих к себе домой, они сидели на кухне, потом Пугачева села за пианино и начала петь песни… Стефанович был совершенно очарован, и вскоре они поженились. А еще через какое-то время у супругов испортились отношения и с Дербеневым, и с Александром Зацепиным, сочинившим для Пугачевой массу хитов.
Стефанович придумал свою схему раскрутки жены, представляя ее публике как «интеллектуальную певицу». Когда фирма «Мелодия» собиралась назвать пластинку Пугачевой «Все могут короли», то есть строкой из песни Дербенева, Стефанович настоял, чтобы название поменяли на более «интеллектуальное» «Зеркало души». Мелочь, а неприятно. Другой эпизод тоже был связан с «Королями». Песня получила Гран-при на фестивале в польском Сопоте. Причем это был именно конкурс песен, а не их исполнителей. «Алле вручили награду и дали премию — как ей лично, так и авторам песни. Борис Рычков и Дербенев просят показать награду, а еще лучше отдать, кому она положена по праву. Не показывает и не отдает, говорит, что вручили ей — значит, она ее. Свою часть премии Алла пожертвовала в один из детских домов в Польше. Лёня и Борис ждут своей части премии. Опять нет. Говорит, что деньги у нее украли, злотых нет, когда заработает, — отдаст в рублях. Борис в рублях взял, Лёня — не захотел (он должен был ехать в Польшу и очень рассчитывал на эти злотые). Разругались они с Аллой в пух и прах…» — вспоминала Вера Дербенева.
А помирились уже незадолго до смерти поэта, в 90-е. Дербенев успел написать для Пугачевой еще три песни, включая довольно популярную «Бессонницу». Когда он заболел, Пугачева помогала ему — например, достала кровь, которая нужна была для проведения операции. А когда Дербенев скончался, взяла на себя организацию поминок и все расходы по ним.
Загрузка...
