Кадр из фильма «Естественное освещение»
Конкурсное «Естественное освещение» (Természetes fény /Natural Light) потрясающего венгерского дебютанта Денеса Надя идет по следам преступлений венгерских войск, как известно, являвшихся союзниками Гитлера. Мы наблюдаем за событиями 1943 года глазами интеллигентного капрала Семетки (Ференц Сабо) — преодолевая сверхаутентично переданную непролазную грязь и хтонь, венгры входят в украинскую деревню, грабят и притесняют там мирных жителей, безуспешно выискивают партизан, нападающих на них при попытке отхода… Капрал с ними и в стороне, он в меру безучастный по отношению к творящемуся злу наблюдатель, который по просьбе товарищей фотографирует их на фоне униженных местных жителей или на фоне местных ландшафтов, чтобы послать потом карточки семье — отсюда, собственно, и название фильма. Задушевный характер отношений капрала с другом-майором, отправленным для усиления его подразделения после гибели командира, не оставляет сомнений: зло творили и творят самые обычные, по всем внешним признакам добропорядочные люди, а не какие-то монстры из ада. Со слезой вспомнив о своей собаке, майор, щадя психику друга, высылает его вон из деревни, прежде чем отдать приказ сжечь ее вместе с людьми. Молодой режиссер «Естественного освещения» разбирается с наследием военных преступлений своих соотечественников, поднявшись над национальными комплексами, требующими фальсификаций и умолчания — в наше время такое увидишь не часто.
Удивительно комментирует этот сильный конкурсный фильм показанная в «Форуме» документальная картина Кристофа Конье «С их точки зрения» (À Pas aveugles / From Where They Stood) — она тоже про «фотографию». Экран демонстрирует фотографии, снятые в фашистских концлагерях их узниками и членами Зондеркомандо, их уничтожавшими. Современные исследователи совмещают эти снятые тайком, чудом дошедшие до нас изображения с сегодняшним пейзажем, вглядываются в лица живых и неживых людей, в их позы, в их «язык тела», достигая леденящего эффекта. Он не только в близости всего этого ужаса, но и в его банальности: на большинстве снимков люди в полосатых робах с вполне себе современными лицами выглядят так, как будто находятся у себя во дворе или на мирной соседней улице. При этом рядом с ними бараки и крематории. Человек везде обустраивается, ко всему привыкает, зачем-то выменивает на хлеб фотокамеру — чтобы оставить свидетельства о своей жизни.
«С их точки зрения»
О нашей текущей сегодняшней жизни успешно свидетельствует показанная в «Панораме» израильская хипстерская эротическая драма, чье название я бы вольно перевел как «Глаза бы мои не видели» (All Eyes Off Me) — откровенный, свежий и смелый взгляд девушки-режиссера Хадас Бен Ароя на морально-нравственные ландшафты современного Тель Авива. Начинается он с подробного рассказа одной из эпизодических героинь о том, как она сделала себе аборт и нисколько об этом не пожалела. Другая эпизодница намеревается пойти по ее стопам, в то время как отец ее ребенка, молодой хипстер Макс, в соседней комнате уже клеет новую девушку. Та, по имени Авишаг хочет, чтобы он бил ее во время любовных свиданий, но даже это не в состоянии надолго ее задержать. Склонная к перверсиям девушка питает странную приязнь к пожилым пузатым и лысым мужчинам. У каждого свои странности.
«Глаза бы мои не видели»
В детском конкурсе Generation нашла себе место вещь под названием «Ниндзя-бэйби» (Ninjababy) Ингвилд Све Фликке: ее совсем юная героиня тоже беременна, тоже ведет образ жизни, характеризуемый пониженной социальной и повышенной сексуальной активностью, и тоже мечтает об аборте, но с этим в корне не согласен оживающий в ее девичьих рисунках ее ниндзя-бэйби. Он чморит свою будущую мать и даже отчасти ее перевоспитывает. У нас бы этой вещи улыбался бы возрастной рейтинг 18+, для норвежцев же, предпочитающих свободно говорить с подрастающим поколением о сексе и проблемах, с ним связанными, — это детский, подростковый фильм.
«Ниндзя-бэйби»
«Азор» (Azor) Андреаса Фонтаны из экспериментальной секции Encounters — энигматическое повествование о швейцарском частном банкире, предпринявшем путешествие в Буэнос-Айрес в 1980-м году, когда там вовсю правила военная хунта. Накануне бесследно пропал его бизнес-партнер. На улицах солдаты хватают людей, а швейцарец, как ни в чем ни бывало, совершает путешествие по высоким кабинетам, аристократическим салонам и вечеринкам у бассейна. Но и он оказывается в сердце тьмы — хунте, конечно, хочется держать свои денежки в швейцарских банках. Да и швейцарские банки, конечно же, только за. Герой и его жена изобрели тайный язык, на котором удобно изъясняться скрывающим свои мысли и чувства людям. «Азор» на этом языке значит «осторожно подбирай слова», «держи язык за зубами». В ситуации военной хунты это и вправду полезный совет.
Показанное в секции «Перспективы немецкого кино» среднеметражное полудокументальное исследование Давида и Саши Вайда «Иисус Эгон Христос» (Jesus Egon Christus) рассматривает роль религии в жизни умственно отсталых людей. Главный герой, малохольный парень Эгон, попадает в коммуну наркозависимых — их пытается поставить на путь истинный самопровозглашенный пастор. После крещения Эгону начинает являться Иисус, самым интимным образом сообщающий ему, что он, как и Эгон, ненавидит принимать душ, и вообще у них оказывается много общего. Режиссеры несколько лет занимались вопросами душевного нездоровья и наркомании и пришли к неутешительным выводам: Иисус не спасает.
«Иисус Эгон Христос»
Загрузка...
