Женщины-писательницы вряд ли продвинут вперед нашу детскую литературу

Как-то неловко повторять избитые фразы, но в данном случае без фразы «легендарный писатель» не обойдешься. Сегодня исполняется восемьдесят лет Владиславу Крапивину. Педагогу, писателю, автору «Мальчика со шпагой», командору известного на всю страну клуба «Каравелла».

Он учил так: если хочется заплакать — нужно повторять про себя фразу «Зеленый павиан Джимми», и тогда все пройдет. Перед тем, как сделать какой-нибудь поступок — нужно досчитать до десяти. А еще, конечно, нужно верить, как герой «Мальчика со шпагой» Сережа Каховский, что в трудную минуту всадники обязательно придут на помощь.

Разочаровываться в кумирах детства, к сожалению, приходится часто. Авторы любимых произведений нередко оказываются обманщиками, избалованными людьми, равнодушно или с хамоватой ленцой отвечающими на вопросы поднадоевших читателей. И удивительно и радостно понимать, что Крапивин — не обманул. Годы не изменили его. Щедрый, талантливый и очень- очень хороший.

— Владислав Петрович, а правда, что вы сердитесь на Москву и в столицу ни ногой?

–– Это я в одном интервью сказал, что после того как возник обычай регистрации, я в Москву не езжу. Мне не нравится, что я, житель России, должен зачем-то регистрироваться в своей столице. А так — на Москву я не сержусь. Город – это прежде всего люди, как я могу сердиться на несколько миллионов людей?

— Ага, не сердитесь, но не бываете?

— Не бываю. У меня жестокий ревматизм, поэтому я вообще не бываю нигде, кроме балкона собственной квартиры. Но если бы смог куда-то поехать, то поехал бы в свой любимый Севастополь.

— Если я ничего не путаю, то в ваш любимый Севастополь вы впервые попали благодаря «Комсомольской правде». Вы проходили у нас практику, и после прохождения заработали на поездку в Крым…

–– Вы правы, это было после журналистской практики в Комсомолке», которую я проходил в 60-м году. У меня остались от редакции самые добрые воспоминания. В отделе учащейся молодежи, где я тогда работал, был прекрасный коллектив. Особенно я подружился с Симой Соловейчиком, будущим знаменитым педагогом. Мы постоянно вели разговоры о школьных и пионерских делах, о будущем детей, о детских книгах. Эти дружеские отношения потом сохранились навсегда. А что касается опубликованного очерка, то я писал его о старшем вожатом одной из московских школ Феликсе Золотареве. Потом этот очерк вошел в мою дипломную работу…

— По традиции в ваш день рождения авторам лучших детских книг вручают Крапивинскую премию… Как обстоят дела у детской литературы?

–– Мне кажется, у детской литературы сейчас нелегкие времена. Есть немало талантливых авторов, которые хорошо знают ребячью жизнь, детскую психологию, хорошо пишут об этом, но им трудно публиковаться. Тиражи мизерные. Массовые детские журналы перестали существовать. Думаю, если помогать нынешней детской литературе, то надо возродить детские журналы такие, как «Пионер» и «Костер». Они в свое время были настоящими штабами детской литературы, местом, где молодые писатели общались со знаменитыми, учились у них мастерству, делились своими творческими планами. Прекрасно помню эти времена.

— Меняются ли темы, на которые пишут современные писатели?

— Темы вечные. Жизнь детей в нашем непростом мире. Поскольку мир становится все более сложным, жестким, то и темы усложняются. Но это не делает их более новыми.

— Но появляются же разные технические новинки, гаджеты, которые внедряются в литературу и тоже ее меняют.

— Я считаю, в литературе главное — это проблема человеческих отношений. Интересная литература — та, где эти отношения присутствуют, а там, где во главу угла ставятся разные технические новинки, стремление ошарашить сногсшибательными приключениями — мне не кажется особенно интересным.

— Сейчас и книги по-новому издают. Недавно, например, «Мэри Поппинс» издали в виде комикса. Допускаете ли, что вашего «Мальчика со шпагой» издадут в формате графического романа?

–– Ну нет, я отношусь к таким изданиям однозначно отрицательно. Если кто-то вздумает печатать «Мальчика со шпагой» в виде комикса, то я на таких издателей подам в суд.

— Как вы считаете, почему в современной детской литературе абсолютное засилье женщин?

–– Дело даже не в том, что засилье женщин… Просто мне кажется, что разные литературные конкурсы больше предпочитают продвигать книги девушек, чем юношей. Не понимая иногда, что литература, написанная мужчиной и женщиной — разная по стилю, по интонации, по содержанию. Юноши – народ ершистый, они пишут свои книги, так, как чувствуют. У девушек – иной подход. Одно точно знаю, что без юношей с одними авторами-девушками мы детскую литературу едва ли продвинем вперед.

— В ваших книгах дети априори очень и очень хорошие. Но насколько это справедливо сегодня? Вы же видите, что современные дети очень жестоки. Они бьют друг друга и выкладывают в сеть. Издеваются над животными. Недавно подросток, объявив себя сатанистом, спалил памятник архитектуры в Кондопоге…

–– Такие проявления были всегда. Дети и раньше проявляли жестокость друг к другу и ко взрослым людям. Были хулиганы, юные уголовники, эгоисты. С детьми ничего не происходит. Они просто растут. «Происходит» со взрослыми. Жестокость нарастает, и, самое страшное, утрачивается такое понятие, как сострадание к людям. Боюсь, что Зеленый павиан Джимми — фраза из повести «Колыбельная для брата» — в данном случае не спасение от беды.

— То есть, по-вашему, нынешние дети не отличаются от тех, о которых вы писали в семидесятые-восьмидесятые?

–– Отличаются только тем, что умеют обращаться со смартфонами. В остальном все дети во все времена были и остаются одинаковыми.

— Как будете отмечать юбилей?

– В отряде «Каравелла» на сборе. Буду сидеть, улыбаться, принимать подарки и поздравления. Меня, в связи с возрастом, в последние годы утомляют такие парадные мероприятия. Поэтому буду отмечать, мечтая о том, чтобы все это поскорее закончилось, когда можно будет, спокойно приехать домой, лечь на диван и отдохнуть. Но я очень благодарен всем, кто придет меня поздравить и тем, кто пишет, звонит, помнит меня. Это настоящие друзья, мои верные читатели. Эти люди, которых я люблю.

— Для меня большим удивлением было узнать, что ваша «Каравелла» существует и работает до сих пор!

— Отряд существует, правда, я немножко отошел от дел. История его началась ещев 1961 году, когда я закончил университет. Ко мне пришли соседские ребятишки, увидели мою кинокамеру, фехтовальные клинки, стали расспрашивать… с тех пор я понял, что за этих людей отвечаю и разогнать их — было бы бессовестно. Так и стали вместе строить парусники, ходить в походы, работать с журналом «Пионер».

— В этом отряде состоял ваш внук Петя… Как сложилась его судьба?

— Внук Петя живет в Москве, учится в международном вузе, изучает углубленно физику, математику, премудрости программирования. Насколько мне известно, осваивает весьма успешно и своей жизнью доволен.

— А вы над чем работаете сейчас?

–– Я — суеверный и никогда не рассказываю о произведениях, пока они не закончены, поэтому над чем работаю сейчас — не скажу. Последняя законченная и опубликованная вещь – это роман о тюменских детях «Переулок капитана Лухманова».

— Не тяжело ли в восемьдесят лет по-прежнему писать о детях?

— Знаете, я себя никогда не представляю человеком восьмидесяти лет. Даже во сне я всегда — либо мальчишка, либо молодой, тридцатилетний. И приключения свои во сне переживаю, как молодой. А потом пишу об этом. Может, в этом и есть мой творческий метод?

ЛЮБИМЫЕ ЦИТАТЫ ИЗ КНИГ ВЛАДИСЛАВА КРАПИВИНА

На своих лекциях Владислав Петрович учит: хорошее произведение — это еще и такое произведение, которое запоминается. Наверное, нет ни одного жителя нашей страны, кто не прошел бы через увлечение книгами Владислава Крапивина. А раз так, то многие помнят смешные крапивинские афоризмы вроде «дежурная ты сегодня, а дура каждый день», «Серьезен, как надгробие»,«смотрит, как вошь в томатном соусе» или «что ты торчишь, как одноразовый шприц на витрине».

Немало юных читателей обзаводилось специальными тетрадками, в которые выписывались и стихи из книг, и, конечно, — финалы произведений. Они особенно трогали, как, например, строки из «Белого шарика матроса Вильсона» про желтые окошки за спиной: «когда сзади светит, ждет тебя обратно такое вот окно, идти не страшно. И жить не страшно».

Пусть тетрадки с выписками давно потеряны, но то, что было выписано — не забывается. Не раз уроки жизни от любимого писателя поддерживали в трудную минуту. Досчитать до десяти, вспомнить зеленого павиана. Не раз приходилось наблюдать на каких-нибудь важных встречах, как повзрослевшие читатели Крапивина узнают друг друга по промелькнувшему в речи одного из них афоризму. И улыбаются: а тоже Крапивина читал в детстве?

«Самое трудное знаешь что? Когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам начинаешь уже думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы. Может случится, что правы. Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами»

«Журавленок и молнии»

«Все начинается в детстве: первые паруса, первые стихи и первые неудачи. Первая любовь и первый смелый поступок… И от того, разрешишь ли ты первые свои трудности по законам чести и совести, зависит, каким человеком ты станешь”

«Колыбельная для брата»

Может быть… Но, видишь ли, Серёжа, такие чудеса случаются раз в жизни. Не чаще. И надеяться на них не надо.

— Я понимаю, — тихо сказал Серёжа. — Ну и что же? Мне и одного хватит на всю жизнь.

— Тебе… А другим?

— Другим?

— Да. А как же… Ты сейчас рад, спокоен даже. А кто-то в этот миг зовет на помощь. Ты думаешь, всадники спешат и туда?

— А что же мне делать?

— Будь всадником сам. Не обязательно на коне и в шапке со звездой, не в этом главное.

«Мальчик со шпагой»

Сильная жалость чем-то похожа на ощущение вины.

«Дети синего фламинго»

«Впрочем, ерунда, старости не бывает, если человек ее не хочет. Просто приходит время, когда лопается нить, которая связала тебя с крылатым змеем».

«Журавленок и молнии»