Никогда не видела ее грустной. Всегда такой: смешливой, ироничной, беззаботной, молодой и легкой.
Я за ней пристально наблюдала много лет: сначала, будучи студенткой, читала ее материалы на страницах «Комсомолки», пытаясь понять: как человек может сложить такой узор из слов? Потом изучала лично, когда мы обе встретились на 6-м этаже: она — в качестве звезды, я — начинающего собственного корреспондента. «Никогда, никогда до нее не дотянуться!» — втайне думала я.
Зоя дружила с другой нашей комсомолкинской легендой — Инной Павловной Руденко — и гордилась тем, что ее называли ее ученицей и последовательницей. Но если быть до конца честным, никакие учителя Зое Ерошок были не нужны. У нее в профессии сразу же была своя колея. Это дано немногим.
Помню, как лет десять тому назад она стояла на сцене на вручении премии Артема Боровика и держала за руку маленькую женщину, и обе они светились от счастья. Это была доктор Лиза — Лиза Глинка, которую для мира открыла именно Зоя, написав прекрасный репортаж и честно обойдя вместе с ней все бомжатники всех московских вокзалов, чтобы накормить и одеть десятки бездомных голодных. Почти два года назад Лиза погибла в авиакатастрофе в Сочи, вместе с хором имени Александрова. И вот теперь нет их обеих — ни Лизы, ни Зои. Как будто судьба у них была такая: сверкнуть и погаснуть. Потратить жизнь на свет и молча уйти.
Загрузка...
