Иван Крамской. Портрет кисти И. Е. Репина, 1882 год
Иван Крамской был прежде всего портретистом, может быть — величайшим русским портретистом XIX века. Это заметил еще Владимир Стасов, написавший через год после смерти художника: «Картины Крамского, при многих крупных достоинствах своих, никогда не могут равняться с его портретами… Создавание картин являлось в продолжение всей жизни Крамского чем-то вроде тяжких потуг. Он всегда это сам чувствовал. В портретах Крамского — совсем другое. Он способен был глубоко вникать в человеческую натуру, он долго и пристально изучал человеческую голову, выражение характеров, лиц, он обладал значительным талантом художественного исполнения, который он еще развил прилежным самовоспитанием — и оттого-то, среди громадной массы написанных им портретов, лучшие, удачнейшие образуют несравненное собрание словно живых людей».
Его портреты были точны, как фотографии, но именно на них и видно отличие даже замечательной фотографии от работы гениального художника: Крамской словно ловил душу человека, и, как в повести Уайлда, запечатывал ее в холст.
«НА ПЛЕЧАХ — ДВА ВОРОНА, В НОГАХ — ДВА ВОЛКА, И МНОГО ДРУГОЙ ГАЛИМАТЬИ»
Именно с фотографий юный Крамской и начинал. Точнее, с их ретуширования. До того он немного учился рисовать у иконописца в городе Острогожске, где появился на свет в 1837 году и провел первые девятнадцать лет жизни. В какой-то момент у местного фотографа безнадежно запил профессиональный ретушер, и Иван, вроде бы способный к рисованию молодой человек, был экстренно призван на помощь…
Его отец был скромным писарем, и рассчитывал, что сын выберет такую же надежную профессию и спокойную жизнь в Воронежской губернии. Но Иван любил возиться с карандашами, кисточками и красками: уже в ранней молодости он писал картины, причем на серьезные исторические сюжеты типа «Смерть Ивана Сусанина». В конце концов отправился в Петербург, чтобы там продолжить карьеру ретушера (а на самом деле, разумеется, с прицелом на то, чтобы получить серьезное художественное образование). С фотографиями в столице все складывалось изумительно — Крамского всерьез начали называть «богом ретуши», он делал с банальными карточками какие-то чудеса. И вскоре поступил в Академию художеств.
Портрет императора Александра III, 1886 г.
Но возникла проблема с учителями: они заставляли студентов копировать то античные образцы, то работы художников-классицистов вроде Николя Пуссена. Тогда, в Академии середины XIX века, под хорошей живописью понималось нечто чинно-благородное, приятное глазу, имеющее своим предметом возвышенную тему. Собственно, именно из-за этого и произошел знаменитый скандал, когда выпускникам, в том числе 26-летнему Крамскому, предложили поработать над сюжетом «Пир в Валгалле». Сам Крамской описывал его так: «Из скандинавской мифологии, где герои-рыцари вечно сражаются, где председательствует бог Один, у него на плечах сидят два ворона, а у ног — два волка, и, наконец, там, где-то в небесах, между колоннами месяц, гонимый чудовищем в виде волка, и много другой галиматьи».
А это был не просто какой-то экзамен — это был конкурс «на золотые медали 1-го достоинства»; хорошо изобразив Одина, Тора, волка Фенрира и воронов Хугина и Мунина, можно было обеспечить себе многолетнюю стажировку в Италии. Но 14 художников во главе с Крамским писать «Пир в Валгалле» категорически отказались — это было им не по душе, они предпочли бы «свободную тему». А нет свободной темы — значит, прощай, Академия. Вольнодумство молодых людей потрясло не только преподавателей, но и полицейское начальство — художников-смутьянов сочли личностями крайне неблагонадежными. Но они не собирались создавать подпольную организацию, они хотели писать то, что им нравилось.
Портрет Н.А. Некрасова.
«Я почувствовал себя наконец на этой страшной свободе, к которой мы все так жадно стремились», — говорил Крамской. Бунтари создали Артель художников, дела которой быстро пошли в гору — но просуществовала она всего несколько лет, потом Крамской начал говорить о том, что «зенит пройден», «Артель позорно толчется неизвестно для чего на одном месте». Вслед за ее распадом было создано Товарищество передвижных художественных выставок — проще говоря, появились передвижники: реалисты и противники академического искусства. И с этим движением имя Крамского (как, впрочем, и десятков других крупнейших русских художников XIX века) будет связано неразрывно.
Портрет Льва Николаевича Толстого, 1873 г.
«ИСЧАДИЕ БОЛЬШОГО ГОРОДА» ИЛИ МОРГАНАТИЧЕСКАЯ СУПРУГА АЛЕКСАНДРА II
За свою не очень длинную жизнь (он умер в 49 лет, мгновенно, от разрыва аневризмы) Крамской создал множество великолепных работ. Но самая его знаменитая картина, разумеется, «Неизвестная» (которую в народе упорно называют «Незнакомкой», путая героиню с описанной Блоком девушкой из ресторана). Мы не знаем и никогда не узнаем, что за женщина изображена на этом полотне. Удивительным образом Крамской так и не раскрыл имя своей модели и вообще почти не распространялся о «Неизвестной», хотя казалось бы — что в этом такого?..
Стасов недовольно называл ее «кокоткой в коляске», другие, наоборот, хвалили картину — хотя с определением «кокотка» не спорили. «Эта вызывающе красивая женщина, окидывающая вас презрительно чувственным взглядом из роскошной коляски, вся в дорогих мехах и бархате, — разве это не одно из исчадий больших городов, которые выпускают на улицу женщин презренных под их нарядами, купленными ценою женского целомудрия?..» — писал критик Ковалевский. То есть мы наблюдаем едва ли не обличение безнравственности (некоторые дополнительно умудрились разглядеть в «Неизвестной» Анну Каренину).
Смеркалось, шли годы; постепенно в «Неизвестной» начали видеть натуру романтическую и пленительную, гордую и независимую. Тщательно проанализирована ее одежда (соболье манто фасона «Скобелев», бархатная шляпка «Франциск», лайковые перчатки) — все это действительно вызывающе дорого, но о чем нам это говорит?
«Неизвестная», 1883 г.
Существует версия, что на полотне некоторым образом изображена княгиня Екатерина Долгорукова — любовница, а впоследствии и морганатическая жена императора Александра II. Да, она не очень-то похожа на ту Долгорукову, которую мы знаем по фотографиям. Но и этому энтузиасты нашли объяснение: пока Крамской думал над портретом, Александра II убили, а новый царь к Долгоруковой особых симпатий не питал. Поэтому лицо женщины пришлось переделывать, но главное — его выражение — осталось. Гордость, пустое место рядом с красавицей в коляске, маршрут, по которому та едет — прочь от Аничкова дворца, где жил Александр III… Сколько в этом истины, а сколько романтического домысла, судить почти невозможно: для нас Неизвестная всегда останется неизвестной.
«Христос в пустыне», 1872 г.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Работа Энди Уорхола «Простреленная серо-зеленая Мэрилин» ушла с молотка за 195 миллионов долларов
Если считать только аукционные продажи, это самая дорогая картина на планете после «Спасителя мира» Леонардо да Винчи (подробнее)
Станислав Ростоцкий: «Зачем в фильме «…А зори здесь тихие» сцена в бане? Потому что каждый мужчина должен зарыдать, увидев, какая красота погибла!»
Исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося советского режиссера (подробнее)
Загрузка...
