Будущий партфункционер Брежнев в молодости сочинял стихи, как Игорь Северянин. Фото: РГАНИ
В средневековом Китае каждый госслужащий писал стихи, да и само продвижение по карьерной лестнице зависело в основном от навыков каллиграфии и успехов на поэтическом поприще.
Мы, конечно, не в Китае живем, но и среди наших чиновников найдется немало вполне профессиональных поэтов. Причем зачастую стихотворения говорят о человеке больше, чем экран телевизора, с которого этот политик вещает.
Мы решили устроить что-то вроде шоу «Голос». Выбрали девять стихотворений политиков XX — XXI веков и предложили молодым поэтам, студентам школы Creative Writting School, их прокомментировать.
Содержание статьи
1. «Это какие-то сопли в сахаре»
Юный Сосо Джугашвили был мечтателем и романтиком.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, легким ветром пробужден,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов…
КОММЕНТАРИЙ СТУДЕНТОВ
Первое же стихотворение не впечатлило: «Ну-у-у, это какой-то начинающий автор. Розовый бутон, прильнувший к фиалке, ландыш, склонившийся над водой, да и жаворонок в синеве — вторичная насквозь пастораль, сопли в сахаре. Очевидно, писала женщина, находящаяся в плену романтических традиций».
Отвечая на вопрос, кто бы это мог быть, студенты разделились. Девушки решили, что соратница Ленина Надежда Крупская: «Тут еще дети вылезли в конце, это подходит Крупской, ведь она занималась педагогикой и проблемами детского чтения».
Мужской состав учебной группы допустил, что стихотворение могло быть написано мужчиной, и даже не очень белым и пушистым.
— Концовка какая-то приторная, словно бы автор специально изменил в последний момент, — заметил молодой поэт Петр Крючков. — Может быть, в оригинале было так:
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Плевался кровью из кустов…
— Точно, так было бы ярче в политическом смысле, — согласились другие поэты.
НА САМОМ ДЕЛЕ
Крючков оказался ближе всех к истине. Автор романтических строк — молодой Иосиф Виссарионович Сталин. Правда, перед нами не оригинал, а перевод неизвестного автора, ведь вождь всегда писал на грузинском.
Поэтические выплески были важны для Сталина. Однажды он даже просил Пастернака «посмотреть стихи одного своего друга». Пастернак сообразил, что речь идет о стихотворениях Иосифа Виссарионовича, однако решительно сказал:
— Стихи очень плохие. Пусть ваш друг занимается другим делом, если оно у него есть.
— Понял, так и передам, — ответил Сталин.
Если судить по переводам, то нельзя сказать, что стихи Сталина слабые. Просто в этой поэзии сильны восточные традиции, византийские высокопарности и тяготение к классике. Но это и до сих пор характерно для кавказской лирики.
2. Просто шоклинг какой-то!
Это было в Лозанне, где цветут
гелиотропы,
сказочно дивные снятся где сны.
В центре культурно-кичливой Европы
в центре красивой, как сказка,
страны.
В зале огромном в стиле «Ампиро»,
у входа, где плещет струистый
фонтан,
собралися вопросы решать всего мира,
представители буржуазных
культурнейших стран.
Бриллианты, монокли, цилиндры
и фраки,
в петлицах отличия знаки и запах
тончайших роскошных духов.
Длинные речи не нужны, и глупы
громкие фразы о добрых делах.
От наркотика лица бессмысленно
тупы,
наглость во взоре и ложь на устах.
На двери внезапно взоры всех
устремились и замер — среди речи
английский сэр.
В залу с улыбкой под шум разговора
вошел Воровский, делегат С.С.С.Р.
Шоклинг! позорной культуры, нет лака,
В пышном обществе говор и крик:
«Как смели сюда вы явится
без фрака»,«он без цилиндра».
«Мужик».
— Простите! Не знал я,
да знать разве мог я,
что здесь это важно
решающим столь.
У нас это проще, во фраке, без фрака,
в блузе рабочей,
в сапогах простых,
у нас ведь
не нужны отличия знаков,
что нужно,
решаем всегда
и без них.
У нас ведь совсем не как «денди» одеты
в блузе рабочей,
в простых сапогах
кофе не пьют там,
там нет и щербета,
но дело там делают
не на словах.
И замерла зала, как будто
невольно
звонок председателя
вдруг прогремел;
«Господа, на сегодня, быть может,
довольно,
пора отдохнуть от сегодняшних дел».
А утром в отеле под фирмой «Астория»
посол наш убит был убийцы рукой.
И в книге великой российской
истории
жертвой прибавилось больше одной!!!
КОММЕНТАРИИ СТУДЕНТОВ
Этот шедевр признали самым неоднозначным. Никто из критиков так и не понял: написано на полном серьезе или эффектная стилизация. С одной стороны, сюжет примитивен: среди лощеной буржуазной публики, облаченной в цилиндры и фраки, появляется советский посланник, вызывающе одетый в простой рабочий наряд. Это провоцирует скандал, и за свою дерзость герой стихов расплачивается… пулей.
Но, с другой стороны, какой шикарный антураж: Лозанна, цветущие гелиотропы, экзотическое словечко «шоклинг»…
— Похоже, автор всерьез увлекался Игорем Северяниным, — отметили наши члены жюри. — Очень похоже на северянинское «это было у моря, где ажурная пена, где встречается редко городской экипаж…»
Кто из политиков мог бы это сочинить — так и не придумали. Вряд ли советскосоюзный: тогда подражали какому-нибудь Демьяну Бедному или Павло Тычине: «трактор в поле тыр-тыр-тыр: мы за мир, мы за мир».
«Больше похоже на современную стилизацию. Будто кто-то очень умный специально старался написать нечто похожее на Северянина».
Значит, автор — персонаж из нашего времени. Может быть, Жириновский?
НА САМОМ ДЕЛЕ
Фамилия автора вызвала настоящий «шоклинг». Стихотворение про гелиотропы написал Брежнев в те времена, когда был еще не Леонидом Ильичом, а Ленькой с Курского маслобойного завода. Несмотря на то, что Брежнев вошел в анекдоты как не очень интеллектуальный политик с примесью маразма, в молодости генсек обожал поэзию Серебряного века и километрами цитировал Мережковского и Северянина!
Самому Леониду Ильичу это стихотворение явно было дорого, но он, как и Сталин, предпочел скрывать свои поэтические амбиции. Генсек рассказывал байки про то, как будто бы ехал в поезде с девушкой, и та прочитала ему «На смерть Воровского», а строки так запали в душу Леониду Ильичу, что он запомнил их наизусть.
Несмотря на маскировку, Брежнева-поэта хорошо знают в поэтических кругах. Не так давно у современного поэта Данилы Давыдова вышел поэтический сборник «Цветут гелиотропы», отсылающий к поэзии Брежнева. А филолог Юрий Орлицкий рассказывает о том, что Брежнев был одним из первых авангардистов, освоивших верлибры: безрифменные и внеметрические стихотворения.
— У Леонида Ильича была печатная машинка, которая заедала и строчила указы в столбик. Если считать, что поэзия — это текст, написанный в столбик, то у нас есть несколько верлибров Брежнева, — постоянно радуется Орлицкий.
3. «Какое-то открыточное поздравление»
Суровый глава КГБ, а потом генсек Андропов тоже баловался рифмами. Фото: Эдуард ПЕСОВ/ТАСС
Писал и думал, дорогая,
Что в пятьдесят,
как в двадцать пять,
Хоть голова почти седая,
Пишу стихи тебе опять.
И пусть смеются над поэтом,
И пусть завидуют вдвойне
За то, что я пишу сонеты
Своей, а не чужой жене.
Родная, близкая, с тобою
Мы шли по жизни много лет,
И жребий, брошенный тобою,
Для нас двоих был «да» и «нет».
Обоим нам светило счастье,
Обоих нас трясла беда,
Мы были в вёдро и в ненастье
Друзьями верными всегда.
КОММЕНТАРИИ СТУДЕНТОВ
Здесь все очень мило: немолодой автор пишет о тихом семейном счастье в паре с любимой женщиной. «Искреннее, нежно, но банально до ужаса», — резюмировало жюри.
Стихотворение не впечатлило: «заурядное, без откровений, уровня среднестатистического ЛИТО». «Похоже на поздравительную открытку золотыми буквами к юбилею».
— Неприятно впечатлило народно-инородное «вёдро», — оттоптался поэт Александр Шенец, — да и смысл в стиле «Зимнего вечера в Гаграх»: «веселья час и боль разлуки готов делить с тобой всегда».
Консервативное стихотворение вполне ассоциируется с застоем, поэтому автором мог быть Леонид Ильич Брежнев. С другой стороны, с женой дружно жил Горбачев. Почему бы не он?
НА САМОМ ДЕЛЕ
Брежнев такого бы никогда не написал, как мы уже поняли, он был довольно модерновым автором. А вот любовью к жене отметился не только Михаил Сергеевич, но и один из его предшественников. Опус принадлежит Юрию Андропову, интеллектуалу, книгочею, «романтику с Лубянки», как прозвали его коллеги. Жену свою, Татьяну Филипповну Лебедеву, Андропов очень любил и часто воспевал в стихах. Суровая критика наших читателей генсека вряд ли бы обидела: он не питал иллюзий по поводу своего творчества и стихи никогда не публиковал.
Впрочем, кагэбэшники поговаривали, что были у генсека и другие вирши: не такие открыточные, а грубые и с матюками.
Но нам их не предоставили, так что о второй личине Андропова судить не беремся.
4. «Просто Омар Хайям»
Анатолий Лукьянов отточил мастерство виршетворца на нарах, куда попал за участие в ГКЧП. Фото: Владимир МУСАЭЛЬЯН/ТАСС
Меж плит тюремного двора
Пророс росточек изумрудный.
Он путь свой медленный и трудный
Сверлил с заката до утра.
Так правда путь себе пробьет
Сквозь ложь и пену словопрений.
И всё история оценит.
И всё история поймет.
КОММЕНТАРИИ СТУДЕНТОВ
— Пророс росточек? Серьезно? Это же «проророс» какой-то, — отругал автора Петр Крючков.
— Может быть, это фишка такая: поэт хотел показать, как тяжело расти, — возразила ему слушательница поэтической школы Вероника Шипица.
Однако в целом руку мастера оценили и заключили: «Видно, что писал профессионал».
Кому принадлежит опус, так и не определились: «Стихотворение очень герметичное», «Писал скрытный, упрямый человек, верящий в свою правоту». «Довольно технично, но определить автора сложно и зацепок мало».
«Скорее всего, кто-то из КГБ».
«Последние строки напоминают Хайяма. Может быть, автор — с восточными корнями?» — предположили молодые поэты.
НА САМОМ ДЕЛЕ
Насчет восточных корней — промах, но по сути — верно. Автор стихотворений — коммунист и бывший председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов. Если для Андропова стихосложение было больше хобби, то Анатолий Лукьянов считал это чуть ли не второй своей профессией. В свое время талантливого паренька из Смоленска «благословил» на литературную деятельность сам Твардовский!
Всю жизнь Лукьянов писал под псевдонимами Анатолий Днепров и Анатолий Осенев, но когда с участниками ГКЧП попал в «Матросскую Тишину», пересмотрел свое творчество. В тюрьме он расписался и, отбросив псевдонимы, стал публиковаться уже под собственной фамилией. Причем сборник «Стихи из тюрьмы», вышедший в 1992 году, считается лучшим у автора, и сегодня это библиографическая редкость.
Окончание следует.
Загрузка...
