Книга Анны Седоковой называется «Я сильная. Я справлюсь», и это не просто завлекательный набор слов. Судя по воспоминаниям Анны, ей, красавице, когда-то певшей в группе «Виа ГРА», на пути к славе действительно пришлось пройти через тернии. Да, она счастливая мать троих детей — но с тремя их отцами она рассталась при драматических обстоятельствах. Да, она известная на всю страну певица, и к тому же владелица бренда модной одежды LA Story — но было бы большой ошибкой думать, что она купается в деньгах.
А начались трудности в детстве, в котором, прямо скажем, было немало жутковатого.
«МОЯ МАМА БЫЛА СЛИШКОМ ЗАНЯТА НЕНАВИСТЬЮ К МОЕМУ ОТЦУ»
На первой же странице книги она описывает, как стоит в пробке на московском бульваре и видит, как по улице идет счастливая семья: папа, мама и пятилетняя дочка. «Им так хорошо. А я их ненавижу… Мне больно смотреть на счастливые семьи. (…) У меня не было ролевой модели «папа, мама, я — счастливая семья». У меня всегда была только я. Выжившая. Один на один с этой жизнью. И моей самой большой мечтой было однажды завести большую собаку. Чтоб она всех мудаков искусала, а меня защищала».
Отец и мать Седоковой встретились в Сибири и страстно влюбились друг в друга. При этом их родители считали отношения парня и девушки мезальянсом: он был из семьи профессора, она — дочерью медсестры и военного фотографа. Махнув на все рукой, будущие папа и мама Анны Седоковой сбежали из Сибири в Киев, где никто им не мог помешать.
Вот только счастье продлилось недолго. После рождения двоих детей, Ани и ее старшего брата, любовь обернулась лютой взаимной ненавистью и настоящей войной. «Когда люди так сильно злятся друг на друга, их дети узнают только о том, что «твои папа — козел, не нужна ты ему» и что «мама пусть вернет все, что у меня забрала, тогда я смогу поговорить с ней о твоих алиментах, а пока пусть даже не думает». Алименты, деньги, вещи, квартиру — сколько я помню, они всегда что-то делили. Не делили они только одно. Меня. Папа сразу решил, что я останусь с мамой . А мама была слишком занята ненавистью к нему и выживанием в этой жизни, в которой она осталась одна с двумя детьми и разбитым сердцем».
При этом после разрыва мать Ани все-таки пыталась вернуть отца. Увидев его на улице, затолкала дочь в подъезд и начала инструктировать: «Сейчас ты заплачешь, потом выбежишь из подъезда, побежишь навстречу к папе, бросишься к нему на шею и будешь уговаривать вернуться домой. Давай, плачь!» Дочь все так и сделала, но отец не впечатлился и домой не вернулся…
Когда Анна была взрослой, отец проявился в ее жизни дважды. Седоковой было 18 лет, когда по электронной почте пришло письмо. Там папа ругал маму и требовал, чтобы она вернула ему кинокамеру, будто бы когда-то украденную. Анна решила, что письмо писал не отец, а кто-то другой. Через несколько лет пришло еще одно письмо: папа осведомлялся, когда у него наконец будет внук. А в 2010 году Анне позвонили и сказали, что ее отец, которому было чуть больше 50, умер от сердечного приступа.
Понадобились еще годы, чтобы Седокова смогла проанализировать ситуацию с психологом и осознать, что отец на самом деле любил ее. Но стал жертвой обстоятельств — не смог управиться с двумя волевыми женщинами, матерью Анны и той, к которой он от нее ушел. Эти женщины ненавидели друг друга, и ненависть отравляла жизнь всем. Уже после смерти отца Седокова выяснила, что тот, оказывается, очень гордился дочерью, что так и не оправился после развода и расставания с детьми…
Ну, а та женщина, к которой он ушел, по словам Седоковой, уже через пару недель после его смерти рассказывала его родственникам о своем новом бойфренде: «Наконец-то у меня в жизни хоть секс хороший появился!»
У Анны к этому один комментарий: «Удивительно, как неправильно делают выбор взрослые. Какие суки бывают женщины. И как слабы бывают мужчины. Ненавижу слабых мужчин. Наверное, я вижу в них своего отца. Все мы видим в мужчинах своего отца».
«КРЫСИНЫЕ ТРУПЫ ПАХЛИ НА ВЕСЬ ПОДЪЕЗД. ВПРОЧЕМ, ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТРУПЫ ПАХЛИ ЕЩЕ ХУЖЕ»
После развода мать с двумя детьми жили на минимальном бюджете. Она была учительницей английского, чтобы сводить концы с концами, подрабатывала репетитором (расплачивались с нею иногда не деньгами, а продуктами — например, мешками картошки). Обычной едой в семье, кроме картошки, были макароны, сосиски и пельмени. По праздникам — на 8 марта или День учителя — в школе случались застолья, и мать приносила с работы детям недоеденные, зачастую уже надкусанные бутерброды с сыром и колбасой. «Мы доедали эти объедки, откусывали маленькие кусочки и медленно пережевывали, чтобы растянуть удовольствие».
Жили они в очень сомнительном районе: под окнами располагался рынок, в полшестого утра Аня просыпалась от рева моторов и криков людей, а в в подъезде шастали жирные крысы. «И я долго не могла понять, что хуже — живые крысы, шныряющие под ногами, или крысиные трупы, воняющие на весь подъезд. Впрочем, человеческие трупы пахли еще хуже. Этот запах сопровождал меня все детство.(…) Регулярно у нас в подъезде убивали кого-то (бандитские разборки) или выносили оттуда очередного переборщившего с дозой наркомана. Со временем я даже научилась отличать по виду — он сидит вон там, у стены, весь синий , но пока еще живой, или можно уже вызывать труповозку».
Еще Анна панически — и не без оснований — боялась маньяков. Когда ей было 8 или 9 лет, у мамы начался роман с каким-то мужчиной, которого она представила детям как «дядю Сережу». «Я бы вообще не обращала на него никакого внимания, если бы ночами дядя Сережа не приходил ко мне. Он открывал дверь в мою комнату и замирал над моей кроваткой. Сначала стоял и смотрел на меня, думая, что я сплю. Потом осторожно просовывал руку под одеяло и начинал гладить меня по голой ноге. С каждым разом забираясь все выше и выше. Я перестала спать ночами, с ужасом ждала, что вот сейчас скрипнет дверь маминой комнаты и я услышу тяжелые шаги. (…) Однажды, отругав меня за какой -то проступок, снял ремень, задрал мне юбку и начал пороть меня. Я не знала, как реагировать: меня никто никогда не бил. (…) В одну из ночей, когда его рука зашла уже слишком далеко, я не выдержала и закричала. Мама прибежала мгновенно, все поняла без слов, и больше дядя Сережа к нам не приходил. А я еще несколько лет не могла спать по ночам, вновь и вновь ожидая этого кошмара.
Анна Седокова в 2009 году.Фото: Архив «КП»
Через несколько дней я увидела дядю Сережу с его семьей — женой и двумя дочками моего возраста. Им было лет 8, как и мне. Они счастливо вышли из соседнего подъезда и ушли по осеннему бульвару. Под ногами у них шуршала осенняя листва. В тот момент я и захотела большую собаку. После я внезапно увидела дядю Сережу спустя почти 15 лет. Он пришел с моей мамой ко мне на день рождения».
Загрузка...
