Татьяна Самойлова считалась одной из самых красивых советских актрис, ее роли в таких картинах как «Летят журавли», «Мама», «Анна Каренина» навсегда вошли в золотой фонд российского кинематографа. Она смогла показать образ «новой советской женщины» — красивой, милой, со своими страстями и отношением к миру.
В жизни актрисы все складывалось непросто. Она была несколько раз замужем, но ее настоящей и самой главной любовью был первый муж — актер Василий Лановой, с которым она прожила вместе несколько лет. Как потом Самойлова написала в своем дневнике, они были «первыми друг у друга». В то время они были начинающими актерами, которые еще не стали всесоюзными любимцами, да и жили скромно — вместе с родителями. Поэтому, когда актриса узнала, что беременна двойней, решилась на аборт.
«У Тани была мощнейшая интуиция, как у папы. Она понимала, что брак когда-нибудь кончится, и просто не хотела оставаться одна. Даже с ребенком. Потому что Василий Семенович всегда был увлечен собственной профессией и отдавал ей 24 часа в сутки», — говорит брат актрисы Алексей Самойлов.
Он видел метания своей сестры и пытался ей помочь, но в итоге, отступил, как и Василий Семенович, который по слухам, тоже отговаривал жену от этого шага. Алексей отмечает, что оба актера были молодые и неопытные. «Большой талант, большое искусство и большая мужественность иметь детей именно мужчине, не женщине», — добавил Самойлов.
По его мнению, раньше в России до 30 лет не женились, потому что зарабатывали мало, и нужно было сначала встать на ноги и начать обеспечивать семью, поэтому паре было сложно. К тому же у Самойловой и Ланового были стесненные бытовые условия, которые тоже наложили отпечаток на их отношения.
«Это не плохо, но семья должна иметь свой уголок, хотя бы шесть метров, чтобы можно было пообщаться вдвоем», — добавил Алексей Самойлов.
Через несколько месяцев после этой истории актеры приняли решение расстаться, при этом, сохранив дружеские отношения. Сам Василий Семенович не любил говорить на эту тему, поэтому отвечал всегда резко: «Я никогда близко не подпускаю журналюг к вещам, которые оставляю между людьми».