«Мы живем в эпоху, когда любви — эмоциональной, чувственной — все меньше»

Феликс, прошло 10 лет с момента образования шоу-пространства «Ленинград Центр». Чего удалось добиться за это время?

Мы создали совершенно новый вид театра, по сути, изобрели уникальный жанр: в каждом спектакле — смешение разных танцевальных стилей, элементов циркового искусства, музыкально-драматического театра. Все это привело к возникновению особенного визуального языка. На словах сложно сформулировать — надо увидеть, почувствовать, услышать. «Ленинград Центр» отличается от всего, что есть на рынках России и Европы.

Чем же вы удивляете зрителя?

Мы ведем разговор с ним на языке эмоций, чувств. Это размышления на заданные темы, которые выбираются и становятся основой спектаклей, они же чаще всего звучат в названиях шоу — «Коллекционер», «Фавориты луны», LOVESICK, — намекая зрителю на истории, которые мы расскажем. У нашего пространства своя особенная энергетика, атмосфера, свой многотысячный зритель. Это как раз и есть результат десятилетнего поиска.

Вы называете созданный вами новый жанр — эмоциональным аттракционом.

Да, зритель будто оказывается на американских горках, где его везут под разным углом, крутят, опускают и поднимают. В один момент ему будто кажется, что он все понял, разгадал — и вдруг мы резко меняем истории, музыку, ритм происходящего, сбиваем его с толку. И при всем этом внутри него — не психоанализ, не страдания и самокопание, а что-то позитивное и интересное. Можем рассказывать ему какую-то лирическую, грустную историю, но сразу же даем положительный заряд. Важно, чтобы, катаясь на этих эмоциональных качелях, человека не стошнило, он получил хороший, добрый настрой, вышел и сказал: «Как мне хорошо, я так люблю жизнь! Так все чудесно вокруг меня!».

Получается?

Я люблю наблюдать. Не раз видел, как в зал приходит пара, садится на диван, поначалу — как обычные зрители, чуть поодаль друг друга, но к концу спектакля они сидят все ближе и ближе, а затем в обнимку уходят с представления. Это то воздействие, которое я хочу оказывать на людей. Потому что все, что мы делаем — про любовь.

В таких шоу важно не перемудрить, чтобы зритель не потерял нить сюжета, канву повествования.

Если у тех, кто на сцене, есть своя четкая логика и понимание того, про что они рассказывают, зритель даже при абстрактной форме интуитивно это чувствует и считывает. Важно не заумничать, чтобы человек, сидя в зале, не почувствовал себя дураком. Всегда спрашиваем мнения зрителей, прислушиваемся, выпуская новое шоу или спектакль, в течение периода его показа можем развернуть все на 180 градусов. Были примеры, когда мы сделали программу, и люди, которые видели премьеру, через 12 спектаклей не узнали постановку — она была уже абсолютно другой.

Но вы не делаете ставку на звездных артистов, почему?

10 лет назад в первой пробной постановке «Ленинград Центра» принимали участие звезды — юмористы, актеры, певцы. И один человек, мнению которого я доверяю, подошел после просмотра первого шоу и сказал: «Слушай, у тебя в шоу настолько самодостаточные артисты. Сделай театр, где люди, участвующие в нем, и есть звезды. Тебе не нужен кто-то со стороны. Эти общепринятые селебрити меня как зрителя подминают под себя, смещают акцент повествования». И вот с того момента я делаю все по этому принципу: те, кто в труппе, и есть костяк, они — звезды, их потенциал раскрывается, умения выходят на передний план. Это мы и показываем зрителю. Очень приятно, когда хвалят ребят, я чувствую, что это как раз то, чего мне очень хотелось достичь. Зритель, уходя со спектакля, думает: какие талантливые артисты, чего только они не вытворяют!

Похоже, эмоциональный аттракцион есть не только у зрителей, но и у артистов — во время подготовки к шоу им приходится примерять на себя разные, часто не свойственные для них, жанры: петь, танцевать, юморить.

Работа у нас — всегда обучающий процесс. Танцоры занимаются сценической речью и вокалом, драматические артисты — танцами, станком и растяжкой. Цирковые — учат остальных трюковой базе. Происходит постоянный взаимообмен навыками и знаниями. Мы часто все вместе смотрим фильмы, постановки других театров, ходим на выставки. А после обсуждаем. И это тоже часть процесса.

Вы сказали, что в центре каждого шоу — любовь. Почему?

Потому что мы живем в эпоху, когда любви — эмоциональной, чувственной — все меньше и меньше. Она переходит в какой-то визуально-вербальный слой и становится формальной, менее эмоциональной. Свои чувства мы скроллим, как соцсети и ленты новостей. Вместо признаний шлем сердечко, нет работы мозга и сердца, проявления искренних чувств. А мы хотим пробудить это в людях, возродить.

Вы как-то сказали, что при создании шоу тоже часто ориентируетесь на современное клиповое мышление, чтобы легче контактировать со зрителем.

Стараемся насыщать пространство вокруг деталями, параллельными мирами: на сцене с одной стороны происходит такой сюжет, а с другой — что-то совсем иное. И все это в итоге складывается в одну тему. Или наоборот: в одной стороне что-то вызывает у человека улыбку, а в другой — грусть. Как в жизни — когда ты можешь и смеяться, и плакать одновременно. Мы чаще всего существуем вне времени, вне пространства в своих повествованиях!

Слышала, один из спектаклей вы даже пропускали через искусственный интеллект.

Мы возвращались к старой постановке, которую показывали пять лет назад. И ребята предложили: а что если какие-то визуальные ряды нам подскажет ИИ? И мы пропустили через компьютер сценарий, визуал, музыку и фрагменты съемки старого спектакля. А потом какие-то рекомендации ИИ решили реализовать. Это был интересный эксперимент, который очень освежил шоу, сделал его более ярким. Например, мы доработали костюмы. Забавно: на начальном этапе искусственный интеллект на фото часто слеплял тела людей. И вдруг получилась картинка, где два тела были так интересно совмещены, что эта мизансцена стала триггером для целого танцевального номера.

Вы и сами нередко предлагаете такие идеи, что артисты уходят обдумывать их в полном недоумении.

Они пытаются осмыслить, как это реализовать, воплотить. Им интересно. Но все это рождается в обсуждениях: я люблю слушать людей, нахожусь с ними в диалоге. Если вдруг появляются какие-то внятные, умные, правильные комментарии или предложения, я всегда этим пользуюсь. Режиссура заключается именно в том, чтобы сделать правильный отбор. Нам удалось создать место колоссальной коллаборации всех людей, кто работает внутри. И это касается не только артистов, но и цеховиков, и тех, кто занимается светом, звуком, видео, костюмами, реквизитом. В один котел складываются умения, знания, таланты всех участников. Это огромный механизм, где каждый делает свое дело. Его иногда очень тяжело крутить, но это и позволяет нам отличаться от всего, что есть вокруг.

Получается, что вам нужно быть не только режиссером, но и психологом.

Иначе невозможно руководить творческим коллективом, в котором больше 100 человек, и у каждого свои заботы, проблемы, предложения!

Как происходит отбор артистов? На что вы обращаете внимание? Переманиваете ли из других мест?

Нет, специально не переманиваем. Можем кого-то увидеть со стороны, предложить сотрудничество, если человек свободен и готов. Не всегда даже технические умения артиста определяют, попадет он в театр или нет. Танцор приходит, показывается — и у него есть способности, он талантлив, хорош, но я вижу, что не соединится эмоционально со всей остальной труппой. И сотрудничества не получается. Зачастую мы берем человека, в котором есть потенциал, и он готов к тому, чтобы его раскрывали. Но на это нужно время и терпение. И мы работаем и ждем. Кстати, готовность к саморазвитию очень часто является даже большим мотивом для того, чтобы взять человека в труппу, нежели его профессиональные навыки.

У вас есть еще одно детище — автотеатр под открытым небом, который пользуется огромной популярностью у зрителей.

Эта история родилась во времена пандемии, когда нельзя было ходить в театры из-за ограничений. Я случайно в соцсетях увидел ролик, что где-то в Италии, чтобы не разориться, цирк шапито придумал хитрый ход: там убрали зрительские места, и прямо под купол заехали машины, в них сидели зрители, а вокруг шло цирковое представление. Решили попробовать сделать свой автотеатр, договорились с автодромом «Игора драйв». На одной из парковок адаптировали наши представления, используя приемы площадного театра, где частью действия является не только номер на сцене, но и работа с объектами и необычным реквизитом вокруг зрителя. К примеру, герои появляются перед зрителями на необычных машинах, а над ними что-то летает. А вот выезжает мусоровоз, на крыше которого — симфонический оркестр: артисты исполняют танец мусорщиков. Или, представьте: мимо машин проходят огромные куклы-слоны. Три года назад мы превратили сцену в порт, где вся декорация была собрана из контейнеров. Потом — в гигантский телевизор. В этом году появится огромная книжная полка. Это очень нравится людям. Пандемия закончилась, но мы решили оставить формат. Этим летом откроется шестой сезон автотеатра. Благодаря этому появилась новая форма досуга — смесь пикника, спектакля, концерта и некоего перформанса под открытым небом.

Вы с детства были таким творческим человеком, изобретателем?

Да, я проводил много времени в пионерлагерях. А там и кружки, и день Нептуна, и книги, и стенгазеты. Заканчивая обучение в школе, начал размышлять, кем стану: буду заниматься историей и археологией или пойду в творческий вуз. В итоге мы с мамой заключили договор: если я не поступлю в театральный, то стану историком. Как вы понимаете, поступить мне все-таки удалось. (Улыбается)

Феликс, в таком потоке дел, информации, обращаете ли вы внимание на красоту вокруг? Черпаете ли в этом вдохновение?

Однозначно! Я стараюсь не смотреть себе под ноги, а очень внимательно ходить и осматриваться, наблюдать. Вдохновением может стать любая деталь: дерево, листок или даже причудливая плесень… порой что-то на первый взгляд глупое. Пошел куда-то пообедать, смотришь на суп, соус в тарелке, а там красивые разводы, рисунок, и думаешь: о, интересная фактура, можно сделать такой костюм для шоу. Я стараюсь вот это как раз в себе не потерять — ощущение удивления от того, что вокруг меня, слежу внимательно за тем, чтобы огонь не угасал. В этом и есть смысл любого творчества.