Юрий Петрович был, как говорили в советские времена, «ровесником революции». Даже чуть старше нее
Фото: Иван ВИСЛОВ
В подзаголовке этой статьи так и тянет написать: «Сегодня Юрию Любимову исполнилось бы 105 лет». Кажется, в теории он вполне мог дотянуть до этой даты — столько в нем было энергии. Когда Юрий Петрович умер (а это случилось восемь лет назад, в октябре 2014-го), Алла Демидова, одна из самых ярких звезд «Таганки», сказала в интервью «КП»: «Знаете, я думала, Любимов будет вечен». И такое же ощущение возникало у тысяч людей, которые смотрели его спектакли, видели его интервью, читали его книги…
Юрий Петрович был, как говорили в советские времена, «ровесником революции». Даже чуть старше нее: он появился на свет 30 сентября 1917 года в Ярославле. Когда Юре было шесть лет, он побывал на похоронах Ленина — туда его привел старший брат. «Он говорил: «Ты запомнишь этот день навсегда». И я действительно запомнил, потому что было темно и было очень холодно». (Потом это давало ему и повод для шуток — он с полным правом мог заявить, что Ленина в гробу видел).
А еще он видел живого Станиславского в роли Фамусова. И при жизни Константина Сергеевича начал играть на сцене МХАТа. Правда, это был не «главный» МХАТ, а так называемый «МХАТ 2-й», существовавший параллельно основному.
Сенатор США Юджин Маккарти (в центре) с поэтом Андреем Вознесенским (слева) и художественным руководителем Московского театра драмы и комедии на Таганке Юрием Любимовым
Фото: фотохроника ТАСС.
Да, Любимов был актером, больше четверти века выступал на профессиональной сцене — хотя уже мало кто об этом знает. Как вспоминала Марина Влади, большим актером Юрий Петрович себя не считал, говорил, что «выглядел на сцене лишь миловидным молодым человеком». В таком образе он обычно появлялся и на киноэкране, хотя были и исключения. В «Беспокойном хозяйстве» Любимов сыграл жовиального французского летчика, в ныне забытом «Робинзоне Крузо» 1947 года — дикаря Пятницу… А в знаменитых «Кубанских казаках» Ивана Пырьева — бодрого и счастливого молодого колхозника Андрея. Как раз съемки «Казаков» врезались ему в память на всю жизнь. «Была построена прекрасная ярмарка, и я в шелковой рубахе, крашенный в блондина, в шапке с чубом навыпуск. Все ломилось от еды, сторожа сторожили, чтобы не разворовали, потому что в деревне есть было нечего. И стояла старая колхозница в рваном ватнике, и вдруг говорит: «Сынок, это из какой же жизни сымают?» — Она думала, сказку какую-то. Я говорю: «Да из нашей, бабка». Она говорит: «Ну чего ж ты врешь-то? Я же старая. Нехорошо врать. Это ж сказку сымают…»
Любимову было уже за сорок, когда его жизнь круто изменилась: на сцене того же театра Вахтангова, где он служил, вышел первый спектакль в его постановке. А еще он преподавал в Щукинском училище, и в 1964-м поставил спектакль «Добрый человек из Сезуана», где играли его студенты-третьекурсники. Алла Демидова вспоминала: «Спектакль поистине великий. Впервые Любимовым была разрушена четвертая стена и актеры напрямую обращались в зрительный зал. Это самое важное, помимо гениальной формы и содержания, разумеется. Постановка потрясала, резонанс был так велик, что сейчас такое трудно себе и представить. «Добрый человек из Сезуана» стал революцией в театральном искусстве…»
Юрий Любимов среди строителей КамАЗа. 1972 год
Фото: фотохроника ТАСС.
Постановка состоялась на сцене Московского театра драмы и комедии на Таганской площади, который находился в плачевном состоянии: заполняемость залов была крайне низкой, да и критики обращали на спектакли мало внимания. Любимов согласился стать главным режиссером, придя с новым репертуаром и новыми молодыми актерами. «Добрый человек из Сезуана» стал самым популярным спектаклем в Москве. Публика на него ломилась. А за ним последовал еще один спектакль по Бертольту Брехту — «Жизнь Галилея». Целый ряд «поэтических» спектаклей: «Павшие и живые» по военным стихам, «Антимиры» и «Берегите ваши лица!» по Андрею Вознесенскому, «Послушайте!» по Владимиру Маяковскому, «Под кожей статуи Свободы» по Евгению Евтушенко, «Пугачев» по Сергею Есенину. Еще был «Гамлет» по Шекспиру, «А зори здесь тихие» по Борису Васильеву, «Мастер и Маргарита» по Михаилу Булгакову. И практически каждый спектакль давался с боем: чиновники считали, что степень свободы, которую позволяет себе Любимов — это что-то непристойное, невозможное в советском театре.
Хотя… Он вспоминал, что Брежнев в какой-то момент лично его спас. Екатерина Фурцева в бешенстве выбежала с прогона спектакля «Живой» по Борису Можаеву, сочтя себя лично оскорбленной; Любимова уволили и исключили из партии, он написал письмо генсеку, и тот лично распорядился восстановить режиссера на работе и принять в партию заново. Потом Брежнев всерьез собирался посетить спектакль «А зори здесь тихие», да не один, а в компании президента США Ричарда Никсона, приехавшего с визитом в СССР. Помешало только одно обстоятельство. Брежнев говорил Любимову: «Говорят, у вас там слезы, а я склонен поплакать. Неудобно, понимаете ли, — руководитель плачет!»
Ну, а Юрий Андропов (в 1981 году, правда, еще не генсек) лично помог выпустить спектакль «Владимир Высоцкий»… К слову, дети Андропова мечтали стать актерами, выступать на Таганке. Любимов их «завернул» — и генсек был ему за это невероятно благодарен: «Вы спасли моих детей, не приняв их в свой театр! Вы представляете, какой позор! Мои дети — на Таганке!» Звучит как байка, но Юрий Петрович рассказывал эту историю неоднократно и очень убедительно.
Хоккеисты сборной СССР по хоккею и артисты Московского театра драмы и комедии на Таганке во время встречи в кабинете художественного руководителя театра Юрия Любимова
Фото: фотохроника ТАСС.
Несмотря на покровительство Андропова, ситуация складывалась тяжело. В 1983 году Юрий Петрович отправился работать за границу. И в Лондоне дал откровенное интервью журналисту из «Таймс», за которым последовал большой скандал. «Все знакомые здесь заявляют, у меня только два выхода: возвращаться с опущенной головой и покорно ждать расплаты или же оставаться здесь» — писал Любимов в дневнике. Однако при Андропове вернуться все еще было можно. А когда в 1984 году к власти пришел Черненко, судьба Любимова была решена.
16 июля 1984 года в Италии к Юрий Петровичу пришел советский консул. «Сухо, твердо довел до моего сведения указ о лишении гражданства СССР. Потребовал встречи и сдачи паспорта. Оставлю как сувенир, а потом посмотрим, что будет через год-два…»
Через год-два началась перестройка, в 1988-м Любимов смог вернуться на родину, а еще через год снова стал гражданином СССР. И работал до последнего. В свои 94 года представил на сцене Вахтанговского театра «Бесов» по Достоевскому, в 95 — «Князя Игоря» в Большом театре, в 96 собирался осуществлять большой оперный проект в Италии…
Когда ему было 97, его не стало. Говорили, что собственные похороны стали его последним режиссерским проектом: он оставил распоряжения, как их провести. Просил, чтобы с ним простились на сцене театра имени Вахтангова, в скромных декорациях, и без пафосных речей. Так и вышло…
Загрузка...
