В 1925 году Маяковскому удалось приехать в Америку
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Никто не будет сомневаться, что главной любовью в жизни Владимира Маяковского была Лиля Юрьевна Брик. Их роман длился 15 лет, с того момента, как Маяковский прочел ей «Облако в штанах» (которое немедленно ей и посвятил) и до самой смерти поэта. В последние годы это превратилось просто в близкую дружбу, — и все равно, в своем письме правительству (выполнявшем заодно функции предсмертной записки) Маяковский написал: «Лиля — люби меня!». А поначалу это было какое-то безумие: Маяковский вел себя как человек, выпивший любовный напиток из легенды о Тристане, или как жертва приворота. Он бесконечно угрожал Лиле самоубийством. Любые подозрения в том, что она его недостаточно любит, вызывали тяжелейшую депрессию и страшные вопли горя (буквально). И он мучился, и Брик мучилась…
В 1925 году Маяковскому удалось приехать в Америку (ему долго не хотели давать визу). И там словно что-то щелкнуло: оказалось, что любить можно не только Лилю, существуют и другие женщины. Точнее, одна женщина, с которой у Маяковского начался очень серьезный роман. В эти дни исполняется 100 лет этой грустной истории.
Никто не будет сомневаться, что главной любовью в жизни Владимира Маяковского была Лиля Юрьевна Брик
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
«Это было самое сильное переживание в моей жизни»
Девушке был 21 год, ее звали Елизавета Зиберт, она родилась в Башкирии, но родители были обрусевшими немцами. В 18 вышла замуж за англичанина Джорджа Джонса, переехала сперва в Великобританию, а потом в США, сменила имя на Элли Джонс, в конце концов разошлась с супругом и начала работать манекенщицей. С Маяковским они познакомились на вечеринке.
До встречи она не была в восторге от его стихов. «Я знала, что Маяковский — известный «womanizer», «сердцеед»… То, что я читала из Маяковского, казалось мне таким надуманным, что мне стоило целых часов расшифровать его стихи. Я хотела его спросить: «Как вы можете называть себя поэтом масс, если я — читавшая и Брюсова, и Блока, и Гельдерлина, и Шиллера, и Гете, и Теннисона, и Шекспира, и даже Линдсея, и Мопассана, и Гюго в оригинале — с таким трудом понимаю Вас?»
Американская возлюбленная Маяковского Элли Джонс
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
А потом Элли получила возможность поговорить с ним лично, и тот вечер всегда потом называла «самым сильным переживанием в жизни». «Это случилось жарким нью-йоркским вечером, в набитой битком маленькой квартирке на Вест, 50-й улице. (…) Джордж Джонс поцеловал мне ручку и ушел на другую встречу. Ему надо было куда-то ехать на поезде. Я была там одна, сидела у маленького столика. Маяковский подошел и заговорил со мной. Он спросил, знаю ли я, кто он, и читала ли я что-нибудь из его работ. (…) Я читала его поэзию, и он сказал: «Все красивые девушки так говорят. А когда я спрашиваю, какие стихи они читали, они отвечают: «Одно длинное и одно короткое!» Элли ответила: «Я не знаю ваших коротких стихов — кроме рекламных лозунгов».
Маяковский вскоре уже чуть ли не стоял перед нею на коленях; заметив, что ей жарко, предложил принести лимонаду и вернулся с джином, который она выпила впервые в жизни (он показался ей необыкновенно вкусным, а по запаху напомнил рождественскую елку). Маяковский вновь встал на колени и сказал: «Вы не прогуляетесь со мной по магазинам? Мне нужно купить подарки моей жене». Потом начал просить у нее номер телефона. Потом — просить вместе пообедать. В конце концов они втроем — Маяковский, Элли и ее подруга Лидия Мальцева — пошли ужинать в ресторан, и по дороге Элли стало дурно: ее охватил жар, потом начало казаться, что сердце сейчас разорвется… Они втроем пошли к Маяковскому домой, и там Элли упала в обморок: оказалось, у нее аллергия на алкоголь. А когда пришла в себя, Маяковский увлек ее с подругой гулять на Бруклинский мост (который его с первого взгляда просто заворожил).
Американская возлюбленная Маяковского Элли Джонс. Фото: ТГ-канал Музея В.В. Маяковского
Эта самая Лидия Мальцева слыла «роковой женщиной», и, по мнению Элли, была отнюдь не прочь добавить Маяковского к своей коллекции знаменитых мужчин. Но поэта у нее соблазнить не получилось. Он даже нарисовал картинку: перед домом, из окна которого выглядывает Элли, стоят Лидия и какие-то другие люди, а Маяковский, раскинув руки, их в этот дом не пускает… Какое-то время они гуляли втроем, потом Маяковский категорически сказал миссис Джонс: «Хватит с нас Лидии. Пошли в зоопарк». И пошли; там Маяковский на глазах у Элли начал сочинять строчки про животных («Кенгуру. Смешная очень. Руки вдвое короче. Но за это у ней ноги вдвое длинней»; потом он все это оформит в знаменитое стихотворение для детей).
«Самый бедный мужчина, какого я знала»
Потом — еще одно свидание, еще один ресторан… «С того дня я видела его каждый день, и я бы сказала, что все это время я была на седьмом небе. В одном стихотворении Маяковский пишет: «Иду и звеню», а я помню, что у него были металлические набойки на ботинках, и он на самом деле звенел, когда мы шли с ним по улице. Он тяжело ступал на каблуки из-за своего большого роста. Я ходила совершенно бесшумно. Просто летела рядом с ним на седьмом небе».
Обеды, бруклинские крыши, прогулки, во время которых Маяковский сочинял стихи… «Однажды утром Маяковский был особенно доволен так называемой продуктивностью своей работы. Он сказал: «Какое замечательное ощущение: знать, что ты что-то делаешь лучше всех в мире. Разве ты не гордишься мной?» Я ответила: «Не знаю, лучший ли ты поэт в мире; может быть, есть другой, пишущий на другом языке. Я знаю, что ты владеешь русским языком, как Роден своим материалом. Но я знаю, что ты самый милый и добрый в мире человек, и я всегда буду думать о тебе с любовью». На другое утро он пришел и сказал: «Я работаю над стихотворением про нас, используя оперенья как символ». Я сказала: «Не делай этого. Давай сохраним это для нас. Со стороны мы всегда будем выглядеть пошло».
Они старались не афишировать отношения: Элли не могла развестись с мужем (иначе, скорее всего, ей пришлось бы покинуть США), советский поэт и агитатор Маяковский не мог открыто любить эмигрантку. У них были ссоры, после которых Маяковский впадал в тяжелейшую депрессию и уже одним своим жалким подавленным видом мгновенно разводил Элли на прощение всех грехов. «Я не хочу быть один — пожалуйста! Прости, если обидел тебя!» Ему действительно было нужно, чтобы она была рядом, и более того — чтобы принадлежала ему одному.
Все это не могло длиться долго. Туристическая американская виза Маяковского, которую ему со скрипом поставили в Мексике (под залог в 500 долларов; он представился чиновникам художником — а не поэтом и, уж конечно, не пропагандистом) была выдана всего на полгода. А уехал он и того раньше, просто потому, что кончились деньги: он оказался практически нищим. (Он и Элли водил в очень дешевые рестораны, и она вспоминала: «Он был самым бедным мужчиной, какого я знала»).
В издательстве «Комсомольская правда» готовится к печати книга о Маяковском и Лиле Брик
Фото: GLOBAL LOOK PRESS.
Тема Лили Брик в разговорах всплывала не так уж часто, но понятно, как влюбленная Элли к ней относилась. Уже на старости лет она вспоминала, что еще до эмиграции, в 1923 году, мельком, случайно видела Лилю и Маяковского на железнодорожной платформе (разумеется, не предвидя, что готовит ей судьба) — и запомнила «холодные, жестокие глаза» Брик. «Она все подбивала Маяковского что-нибудь сказать, рассчитывая, видимо, на гениальную строчку». А во время их романа с Маяковским от Лили в Нью-Йорк пришла телеграмма, которую Элли прочла: «Куда ты пропал? Напиши, как живешь. С кем ты живешь, неважно. Я хочу поехать в Италию. Достань мне денег». Элли стало противно: показалось, что это крайне бессердечно. И как можно было требовать денег у поэта, которому и питаться-то было почти не на что?
В издательстве «Комсомольская правда» готовится к печати книга о Маяковском и Лиле Брик, она должна выйти в начале следующего года. Там максимально подробно рассказана история отношений поэта с той, кого он считал своей музой, — а также с немногими другими женщинами, которых искренне любил. Издание обещает быть уникальным, не пропустите его!
В продолжении статьи читайте о том, какой драмой стало расставание Владимира Маяковского и Элли Джонс для обоих влюбленных, о том, как Элли родила от поэта дочь и о том, какое оглушительное впечатление произвела на Маяковского единственная встреча с девочкой на Лазурном берегу.
Загрузка...
