Кадр фильма «Здесь я смеюсь» .
Итальянский конкурсный фильм «Здесь я смеюсь» (Qui rido io), по словам режиссера Марио Мортоне, является «воображаемой историей» знаменитого неаполитанского актера Эдуардо Скарпетты, прожившего бурные 70 лет во второй половине XIX и первой четверти XX века. Комедийная суперзвезда своего времени, Скарпетта был удачливым антрепренером, любимцем бокс-офиса, чья коронная роль в комедиях дель арте Феличе Шошамокка (Sciosciammocca) доводила зрителей до смеховых припадков. А также главой огромного шумного семейства, многодетным отцом, рожавшим детей, кажется, от любой юбки при наличии многолетней — мудрой и всепонимающей — жены. Дети с молодых ногтей вовлекались им в семейное предприятие — театр, прославленный исполнением однотипных площадных комедий: ради сохранения достатка в семье он в жесткой форме требовал от них продолжения традиций, а несогласных, в том числе малых детей, случалось, бивал, то есть по нынешним временам, можно сказать, был серийным абьюзером.
Среди незаконнорожденных, непризнанных Скарпеттой детей были Титина, Эдуардо и Пеппино Де Филиппо — будущие звезды итальянского театра, в отличие от Скарпетты, до сих пор известные всему миру. Утопающий в роскоши Belle Époque фильм не только возвращает закатившуюся звезду под прожектора посмертной славы, но повествует о переломном моменте в его жизни, когда он, непримиримый адепт низкого вкуса, покусился на тогдашнюю святыню — творение почитавшегося как Бога поэта-декадента Габриэле Д’Аннунцио.
Скарпетта спародировал на сцене своего театра его выспреннюю пьесу и, несмотря на джентельменское соглашение с Д’Аннунцио, стал объектом его судебных преследований и первопроходцем в борьбе за «авторские права». Скарпетту с блеском сыграл Тони Сервилло, звезда многих фильмов Соррентино, в том числе «Великая красота» и «Последствия любви» — и за последнее время это лучшая его роль, достойная традиционного венецианского актерского приза, «Кубка Вольпи».
Первый украинский фильм, попавший в конкурс Венеции за последние 30 лет, «Отражение» Валентина Васяновича пытается в метафорической форме отразить ужас «конфликта» между двумя (некогда) братскими народами. Первая часть отвечающего всем фестивальным канонам фильма (от летаргической медлительности до невыносимой жестокости) посвящена неудачному опыту пребывания столичного молодого хирурга в ДНР, где его обвиняют в экстремизме и терроризме.
Кадр фильма «Отражение».
Вторая — попыткам героя как-то пережить этот опыт, хотя вычеркнуть его из памяти уже не получится. Лаконичное, чистое изображение (режиссёр в качестве оператора в своё время снял «Племя» — самый известный фильм «нового украинского кино») входит в конфликт с тяжеловесной, навязчивой образностью: режиссёр словно не доверяет своему материалу, поэтому снабжает кадр птицами, бьющимися в окно, бродячими собаками, разрывающими героя на части и тому подобными лобовыми метафорами. Всего этого избежал в свое время гораздо более удачный фильм Васяновича «Атлантида», выигравший два года назад в Венеции во втором по значению конкурсе «Горизонты».
В Венеции в этом году вообще необычно много картин из Восточной Европы, одна из лучших — словацкая «Цензорка» Петера Керекеса (международное название — «107 матерей»/107 Mothers). Документалист Керекес много лет изучал жизнь в одесской женской тюрьме и в результате снял картину в пограничном формате нон/фикшна, основанную на реальных историях 107 женщин, родивших детей в неволе.
Многие из этих женщин присутствует и в кадре, сообщая всему предприятию абсолютную аутентичность. Ее нисколько не нарушает единственная профессионалка — молодая актриса Марина Климова в роли Леси, женщины, получившей семилетний срок за убийство мужа. Ее рожденному в колонии сыну после трех лет, проведенных в одном месте с матерью, грозит участь попасть в приют: родственники отказывается его брать.
Кадр фильма «107 матерей».
Указанная в названии «цензорка» — ненамного более счастливая женщина, чья жизнь точно также проходит в тюрьме, хоть и по другую сторону решетки. Ее работа — следить за психологическим состоянием заключенных женщин, для чего ей приходится читать их частную переписку. В фильме, поражающем чистотой интонации и полным отсутствием фальши, практически нет ни одного мужского лица — только женщины. Большинство из них совершило тяжкие преступления — убийства, в основе которых был, тем не менее, не злой умысел, а банальная человеческая ревность. Снятый в украинской тюрьме фильм — парадоксальная ода славянским женщинам, для которых по-прежнему так много значит любовь.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Венеция-2021: «Большое движение» к «Утраченным иллюзиям»
На старейшем в мире кинофестивале протестуют против абортов и вспоминают Бальзака (подробности)
Загрузка...
