Но одновременно с этим я был очень несчастлив. Я ощущал себя страшно одиноко! Я мог думать только о Джоэл. Сидя в одиночестве на скамейке возле собора Святого Стефана в Вене и поедая уличный шницель, я мечтал оказаться в Пеории и сидеть перед ней. Я писал ей письма, длинные и искренние послания. А когда я приехал в Лондон, чтобы встретиться с родителями, я был уже совсем безутешен. Расстояние между нами стало непостижимым, и я упал духом настолько, насколько не мог себе даже представить! Я плакал, сидел надувшись, ездил в одиночестве по Лондону и ни с кем не хотел разговаривать.
В конце концов, мой отец предложил позвонить ей по межгороду, хоть это и дорого.
Из нашего гостиничного номера в Лондоне я позвонил в Пеорию. Но оказалось, что Джоэл уже давно не была в Пеории. Ее мать сказала мне, что она собрала свои вещи и переехала в Чикаго. А мои письма, по ее словам, так и лежат на столе не открытыми.
Позже я позвонил в Чикаго, но не смог дозвониться. Нет ответа, нет аппарата, нет автоответчика, нет номера звонящего, чтобы показать пропущенный вызов.
Просто звонит стационарный телефон в пустой квартире. Не было никакого способа узнать, где она или когда она вернется. Я был охвачен ревностью, я был в панике от мысли, что она встретила кого-то другого. А я был здесь, в Европе, рыдал перед великими реликвиями по причине, что моя любимая, должно быть, веселится где-то в Чикаго, встречается с другими людьми, а не тоскует по мне, бродя бледной тенью по Пеории в предвкушении моих писем. Оказалось, что я-то ожидал именно такого сценария.
На следующий день мы с родителями поехали в Уэльс, и там я окончательно погрузился в состояние хаоса. Мое тело было в Уэльсе, в окружении крутых зеленых холмов и блеющих овец, но мое сердце и мысли были в Чикаго.
Родители устали смотреть на мои страдания и посадили меня в поезд, чтобы я вернулся в Лондон, чтобы сесть на ближайший обратный рейс.
Однако в Хитроу оказалось, что билет на вылет домой — из Парижа. Я сел на паром. Там я встретил моих сокурсников, которые тоже отправлялись в Париж. Вместе мы сели на ночной поезд из Кале, и там я рассказал им свою трагическую историю любви и про свои неприятности.
— Забудь ты об этом, — сказали они.
Один из них сказал, что он встречается с друзьями в Памплоне, чтобы бегать с быками, и что я просто обязан присоединиться к ним. А другая девушка отправлялась во Францию, чтобы позагорать на пляже. И предложила мне поехать с ней.
— Нет, нет! — сказал я. — Если я не вернусь к Джоэл, я потеряю ее.
Они меня высмеивали и сказали мне, что я всю жизнь буду сожалеть, что прервал это неповторимое путешествие и не решился на такие приключения.
В Париже я направился прямо в аэропорт. Я скоро буду в Чикаго. Все, что мне нужно было сделать, это сесть на самолет.
Но я не смог сесть на самолет. Внутри терминала был полный хаос, огромная толпа людей за стойкой, желающих улететь. Я бы не сел и на следующий самолет.
Я был полностью обессилен! Я потащил свой рюкзак в сторону поездов со слезами на глазах. Какой беспорядок! Застрять в Париже на три недели, когда больше всего мечтаешь оказаться в Чикаго. Разве могут быть вещи хуже этой? — думал я.
Загрузка...
